Мал, мало, маленько

Раньше ориентировались на премии, теперь на выставки. Не знаю, хорошо ли это, плохо ли. Но по логике - главное тренировочный процесс, а не соревнования. Победы куются в процессе рутины. Но у нас все также медализм и олимпийское движение. Как результат - в литературе главенствует кубертеновский принцип "главное не победа - главное участие". Чтоб ярко блеснуть, надо бы иметь что-то в наличии. Проще всего на выставках это делать редакциям переводной литературы. Писателей и там на Западе активно изводят под самый корешок. Но еще не всех.

Роман Сенчин в "Литературной газете" нахваливает "автофикшн". Мол, перспективы и будущее.

Насчет последнего большие сомнения. Автофикшн начинает отцветать. Пока не слишком заметно. Но литература вымысла постепенно берет свое. Не потому что она лучше. А потому что автофикшн - это даже больше чем вымысел. "Документальное", я сейчас не про научпоп, - это ладно скроенное вранье. Тексты, в которых выдумки на порядок больше, чем в идущей самотеком Бог знает откуда, выдуманной литературе.

Ну да, не было Васи с Машей, автор их придумал. А в автофикшне они, может и были, но ничего из написанного с ними не было. Ну, то есть так, как заявлено - "правдиво" и "о себе".

В художественной литературе вся задача в том и состоит, чтоб тебе сказали "ну, давай, ври дальше", а здесь надо бы искренне, а приходится выдумывать, потому что иначе текста не будет и вместо авто все равно возникает герой, и плохонький, скучный.

Обычная художественная проза - это художественное литье, у кого удачное, у кого нет. А автофикшн - это коллаж-монтаж. Собрали на помойке, что под руку попало.

Ну и положа руку на сердце - жизнь ни одного человека не интересна, если она не выдумана, не поднята на уровень обобщения. Если в ней нет вранья. Нет мифа.

И лучше врать про выдуманных, чем про "авто".

Человек всегда любил дрянь. Положи рядом хорошую вещь и дрянь. Большинство выберут последнее.

Возможное объяснение: мы больше любим ощущение, состояние любви, чем ее результат и ее как результат. Отсюда почти безошибочный выбор дряни, там можно развернуться. Любовь у нас всегда непрактична: потянуло, очаровало. Голова отсутствует. Хотелось любить. Чем хотелось?

И эта непрактичность удивляет. Ведь сказано: любовь движет. Стало быть она материально выраженная сила. Но мы народ духовный, или нас хотят заставить таким быть (где духовность - форма дурости) и зерна любви разбрасываются без заботы о почве и всходах. Очарование моментом, соволнение любящему теплу групповой толпы - вот что важно. И возведенная в культ эта нерассудочность постоянно вопрошает: а что любите вы? То есть: также вы непрактично любовны и сеете в пустое. Столь же рабски опьянены состоянием и готовы впасть в экстаз перед пустотой и грязью, которое зовется современной российской литературой.

Но литература - это вообще не про любовь. Это не секта и не публичный дом. Здесь не молятся и не предаются разврату (а нас зовут к этому). В секте обычно это совмещается. Она для другого. И уже в силу этого не пуп земли и не самоценность.

И тем менее ценна она, чем более в ней эти состояния любви, самодостаточности и гордыни развиваются. Она и стала дрянью, потому что в ней стало слишком много любви. И мало дела, движения.

Сергей Морозов