Банк России по ключевой ставке: Есть два мнения - мое и неправильное

Практически не было сомнений, что Центральный банк в очередной раз пропустит шанс снизить ключевую ставку. Комментируя решение, регулятор назвал его «ожидаемым», рассчитывая на положительную коннотацию. Однако, в данном случае больше подходит синоним «прогнозируемый», поскольку действия регулятора нетрудно было предсказать. Ведь «ожидаемый» вовсе не значит «одобряемый». Разумеется, есть те, кто разделяет позицию главного банка, но немало и тех, кто придерживается, мягко говоря, иных взглядов.

Помимо самого решения вызывает сожаление объяснение, которое сопровождало «недеяние» мегарегулятора. Трудно сказать чего в нем больше - зацикленности на денежных показателях, слепой веры в незыблемость монетаристских догм, чиновничьей осторожности или чего-то иного. Наверное, всего понемногу, но «коктейль» получился, прямо скажем, малоубедительным.

Стержневым аргументом выступала, как водится, необходимость борьбы с инфляцией. Поскольку этот экономический феномен был объявлен «целью номер один», то для поражения мишени, по мнению Банка банков, хороши все средства. Наверное, Банк прав, но, к сожалению, никаких средств кроме политики «дорогих денег» он не видит. Неотъемлемым элементом такой политики выступает ключевая ставка. Одновременно «городу и миру» доложили, что инфляция, постепенно снижаясь, соответствовала прогнозу, а экономика восстанавливалась быстрее, чем ожидалось. Вторым планом явно звучало, что это заслуга денежно-кредитного курса регулятора.

Если не выяснять, кто же на самом деле герой, а принять во внимание факты, то казалось бы, самое время подхватить положительные тенденции, поддержать наметившийся экономический рост с помощью ослабления монетаристской хватки и развить успех. Однако, главный банк сослался на то, что, по его мнению, замедление темпа роста обусловлено «временными факторами», что и дало ему основания отложить снижение ключевой ставки. Дав при этом понять, что на неопределенное время. Во всяком случае иной вывод из филологического шедевра «с учетом изменений внешних и внутренних условий потенциал снижения ключевой ставки Банком России в I полугодии 2017 года уменьшился» сделать сложно.

Но рынок любит определенность. И Банк России ее внес. В своем стиле. Бизнес-сообщество заверили, что когда инфляция будет «дотаргетирована» до заветных четырех процентов, тогда и появится основание для снижения ключевой ставки до 6,5-7 процентов. (Заметим, что и эти цифры далеко некомфортны для бизнеса, поскольку означают, что ставка, по которой банки будут кредитовать промышленность, будет никак не меньше 10-12 процентов, что также далеко от идеала).

Однако, и в этом обещании несмотря на наличие конкретных цифр никакой определенности не усматривается. Во-первых, почему непременно необходимо добиться четырехпроцентного рубежа? Кто, где и когда нарисовал на мишени именно эту цифру (Банк России, как известно, занимается «таргетированием» инфляции, что в переводе с английского означает «достижение цели, поражении мишени»)? Не исключено, что в какой-то книжке и мелькнула такая цифра, но на каком основании ее нужно считать истиной, на каких расчетах основывался автор, и что это за книжка? Ответа, естественно нет, и быть не может. Но регулятор полагает, что только в таких ценовых условиях можно  рассчитывать на старт инвестиций. А почему не при достигнутых 5,4 %? Почему он не задумался над тем, что, может быть, при таком (рекордно низком за последние годы) уровне инфляции и сниженной кредитной ставке промышленники уже бы начали развивать производство? Между прочим, в свое время Банк России обещал, что снизит ставку, как только будет снижена инфляция. Теперь же ему кажется, что разница между 10 и 5,4 недостаточна для смягчения денежно-кредитной политики. Логика требует пояснений, вместо которых предъявляется один и тот же постулат: «подавим инфляцию непременно до 4 процентов, а вот потом займемся стимулированием инвестиций».

Есть и еще вопрос. Когда же регулятор рассчитывает достичь этих самых четырех процентов? Он ссылается на обнадеживающую динамику – мол, еще год назад было 12,9%, а благодаря высокой ставке стало намного меньше. Значит, мы на верном пути. Однако каждый аналитик знает, что в таких случаях прямая экстраполяция неуместна, что каждый следующий процент дается с большим трудом, что, в конце концов, возможны временные всплески, нарушающие тенденцию… Так что теперь, в угоду взятой на вооружение теории «таргетирования» инфляции продолжать держать кредитную петлю в натянутом состоянии? И как долго промышленности находиться в полузадушенном состоянии?

Есть и более серьезные вопросы. Уже из области теории. Инфляция действительно снизилась. Не будем спорить о конкретных цифрах, но очевидно, что она уже не двузначная. Но явилось ли это достижение результатом умеренно-жесткой политики регулятора? А может быть, если вспомнить, что инфляция только проявляется в сфере денег, а коренится в глубинных пластах реальной экономики, то на снижение темпов роста цен повлияла относительная нормализация экономических процессов? Что промышленники и аграрии, невзирая на сложные условия ведения хозяйства, адаптировались к предлагаемым обстоятельствам и смогли продвинуться вперед? И таким образом, нормализация произошла не «благодаря» усилиям монетарного блока, а «несмотря на…»?

Регулятор и растиражированные гуру от аналитики утверждают, что сниженная ключевая ставка и подешевевшие кредиты непременно разгонят инфляцию. В который раз хочется задать вопрос, почему? Почему такая категоричность? Реальная экономика нечасто укладывается в раз и навсегда установленные догмы. Она крайне многовариантна и ситуативна, варьирует от страны к стране с учетом конкретного состояния хозяйства. А если при смягченной денежно-кредитной политике увеличится выпуск товаров и услуг, который сбалансирует денежное предложение? А он непременно возрастет, потому что бизнес давно ждет условий, при которых можно нормально работать. И даже если слегка возрастет инфляция, то, что важнее? Формальные показатели или расширяющееся производство и новые рабочие места? Полагаю, ответ очевиден. Но есть и другой аспект, который намеренно или нет оставляют за рамками. Если с помощью кредитного пресса давить инфляцию, а вместе с ней производство, то скорее рано, чем поздно получим обратный эффект - инфляционный всплеск из-за экономических неурядиц. А регулятор, следуя своим убеждениям, вновь повысит ставку для  обуздания ценового монстра. Порочный круг, который одними манипуляциями в денежной сфере не разорвать.

Одним из железобетонных аргументов в дискуссиях о величине ставки сторонников дорогих денег является утверждение, что дело не только в ставке. Есть много нерешенных проблем. Действительно, проблем немало – и защита прав собственности, и налоговое законодательство, и административные барьеры, и неразвитый финансовый (небанковский) сегмент, и еще и еще. Но это вовсе не повод для того, чтобы не решать вопрос о «цене денег». Тем более, что решение по ней принимается без особых административных и регламентных сложностей – на заседании Совета директоров Банка России. 

Михаил Беляев, главный экономист ИФРУ, ведущий аналитик Агентства ФинЭк