Нужны ли нам «новые Гоголи»?
- Опубликовано 25 октября 2022
- Коллизии
- Автор: Сергей Морозов
Намедни нам пообещали новых Шолоховых и Симоновых. Зачем еще? Нам и этих хватило.
Сами по себе себе эти заявления "Новый (нужное вписать)" глубоко унизительны для любого современного автора. Это чистый нигилизм. И его демонстрируют оба идеологических лагеря подменивших и теперь отменяющих всякую литературу. У одних "новый Шолохов", у других "новый Набоков". А надо бы какого-нибудь Пупкина, единственного и неповторимого. Пупкина не было до того, и больше не будет. Пупкин - уникум.
И понятно уже куда после такого может пойти мысль. Само слово "новый" подразумевает, что литература состоит не из индивидуальностей (здесь и Набокову, и Шолохову напрочь отказывают в индивидуальности, они не более чем формочки для литья), а из легко вопроизводимых старых литературных шаблонов и типажей. Новое - это совсем не новое, а новое как старое. Сперва отменили прогресс и соответственно старение, а теперь индивидуальность. Ну зачем нам Гоголи, изготовленные поточным методом. Это выйдет один смех и конфуз.
О чем-то таком легко можно догадаться, глядючи на то, как эти шаблоны работают на "классиках современности". Вот смотрите на Америку. Там на каждом третьем романе вообще и каждом первом о колледже будет написано "Донна Тартт встречается...". С кем она там встречается? Да все с разными. Очень уж она ветреная...
Ну и в общем всю европейскую традицию загнали уже в шаблон. Все на все похоже. Сплошь новые и встречающиеся, да "в традиции". Это когда традиции уже никакой не осталось. И традицией называется подделка под оную, модерновый (современный) муляж литературы, который и описывается вот этим словом "новый".
И вот за этим океаном регрессивной шаблонной новизны, клонов - литературных овечек Долли однако лежит еще материк нормальности - разные там Африки, да Азии и чем дальше от курсов творческого письма и издательств в Нью-Йорке, тем лучше. Среди африканцев и азиатов нам точно не разобрать, кто "новый" и при этом "в традиции". Для нас всех они, может, конечно, субъективно, литературные индивидуальности, уникальные, неповторимые, которых можно любить, а можно нет. Кажется, там еще есть литература.
